Ван Гог. Жизнь. Том 1. Том 2 - Найфи Стивен

Тео занимал в жизни Винсента особое место. Он был не просто его единственным другом на протяжении всех лет, что художник вел переписку, но и единственной опорой и источником дохода. Отношения между братьями были непростыми. Тео – удачливый младший брат, любимец семьи, Винсент же был парией; когда одного хвалили и привечали, другого ругали и отталкивали; родственники (особенно богатые дядья) благоволили младшему и лишали поддержки старшего. По нашему убеждению, все сведения и мысли, которыми Винсент делился с братом, следует рассматривать именно через эти разнообразные, возможно, искажающие реальность призмы. Периодически для этого требуется проверять точность, а то и достоверность рассказов Винсента; порой приходится читать между строк, чтобы увидеть правду, – она может быть скрыта или передана косвенным образом. Подозрительные умолчания, многозначительные нелогичные выводы или уклончивые многоточия («etc.» – «и т. д.» – один из любимых приемов) – все это Винсент использовал, пытаясь скрыть обиду, возмущение, чувство униженности и горечь неудач.

Каким бы искренним ни был художник в своих письмах брату, он многое скрывал из боязни оттолкнуть Тео, поставить под угрозу финансовую помощь с его стороны или подтвердить негативное мнение о себе остальных членов семьи. В то же время Винсент умело манипулировал этими страхами: например, грозился сделать то, что могло привести к негативной реакции брата или позору для всей семьи, чтобы выпросить у Тео дополнительные деньги; или выдвигал безумные предложения, а потом от них отказывался, чтобы получить одобрение Тео на то, что с самого начала составляло суть его намерений. Используя эти и сотни аналогичных уловок, Винсент через письма формировал мнение брата и регулировал его реакции самым тщательным образом. Как минимум в нескольких случаях мы располагаем конкретными доказательствами того, что Винсент писал по несколько черновиков к письмам, – к тому же имеются обширные косвенные указания на то, что он практиковал подобное регулярно, особенно в тех случаях, когда речь шла о чем-то важном или болезненном.

Чисто по-человечески жалко, конечно, что Винсент не мог вести открытый и спонтанный диалог с тем единственным человеком, кого по-настоящему заботила его внутренняя жизнь. И эта постоянная уклончивость (а порой и обман) составляют особую сложность для тех, кто занимается биографией художника. Именно стремление сделать наше прочтение писем Ван Гога максимально прозрачным в значительной степени повлияло на увеличение объема комментариев.

Литература, посвященная жизни и творчеству Ван Гога, поистине обширна. Неимоверно длинный список источников может вызвать растерянность у читателя, интересующегося определенными периодами жизни художника, гранями личности, особенностями творчества или профессиональным становлением. Чтобы поддержать интерес и облегчить поиск, мы представляем вниманию читателей краткий путеводитель по литературе, посвященной Ван Гогу. Предлагаемый список, с одной стороны, дополняет раздел «Избранная библиография», с другой – является выборкой из источников, приведенных в комментариях к тексту. Нашей целью было отобрать литературу, которая представляется наиболее полезной (а в некоторых случаях и необходимой) и которая, по нашему мнению, может служить хорошим началом для изучения аспектов жизни и творчества Ван Гога, вызывающих у читателя наибольший интерес.

Первоисточники

Ниже приводятся главные источники биографических сведений о Ван Гоге. В некоторых из них собраны свидетельства современников. Из таких работ стоит особо выделить книгу Сьюзан Элисон Стайн «Ван Гог. Ретроспектива» (Susan Alyson Stein. Van Gogh: A Retrospective, 1986). Автор собрала и тщательно проанализировала большое количество материала, и ее работа содержит значительные и часто необходимые уточнения к письмам Винсента, порой уклончивым, а иногда и вводящим в заблуждение. Другую подборку свидетельств очевидцев, представляющую Винсента глазами современников, вы найдете в замечательной книге Богомилы Уэлш-Овчаров «Ван Гог в перспективе» (Bogomila Welsh-Ovcharov. Van Gogh in Perspective, 1973).

Письма Ван Гога

Самое лучшее и очевидное начало знакомства с Ван Гогом – это его письма. Собранные в единый корпус, они представляют собой выдающееся литературное произведение и вот уже более ста лет прочно занимают свое место в сокровищнице мировой литературы, существуя независимо от художественных достижений их автора.

Свидетельства очевидцев

Воспоминания о Ван Гоге оставили несколько его современников. Наиболее достоверные из них – упоминания, сделанные непосредственно в период знакомства, часто это отрывки из писем, которые не писались в расчете на грядущие поколения читателей. Такая информация содержится в переписке Камиля Писсарро с сыном Люсьеном (Camille Pissarro: Letters to His Son Lucien / ed. by John Rewald, Lucien Pissarro / transl. by Lionel Abel, 1945). Подобные источники очень полезны, поскольку позволяют заглянуть непосредственно в сложный и чрезвычайно напряженный мир импрессионистов и постимпрессионистов.

Воспоминания, написанные после смерти Ван Гога в целом меньше заслуживают доверия – даже те, что появились вскоре после его гибели. Известность художника после предполагаемого самоубийства быстро возросла, что послужило причиной искажений и фальсификаций. В этих случаях стоит придерживаться простого правила: чем меньше автор знал о растущей славе Ван Гога, тем надежнее источник. Рассказы современников, знавших Винсента в юности (например, в Нюэнене или Антверпене), как кажется, менее подвержены идеализации.

К сожалению, наименее достоверными из воспоминаний современников оказались те, что были написаны художниками, познакомившимися с Винсентом после его приезда в Париж в 1886 г. Многочисленные статьи о Ван Гоге, принадлежащие перу Эмиля Бернара, очень способствовали мифологизации личности художника. Две наиболее важные из них под названием «Винсент Ван Гог» были опубликованы в 1890 и 1891 гг. (Émile Bernard. Vincent van Gogh // Les Hommes d’Aujourd’hui, 1890; Vincent van Gogh // L’Écho de Paris, 1891). «Воспоминания о Ван Гоге» Бернара (Émile Bernard. Souvenirs sur Van Gogh // L’Amour de l’Art. 5 déc. 1924) могли бы быть важным источником, поскольку принадлежат человеку, хорошо знавшему Винсента. Однако, как и другие статьи Бернара, посвященные Ван Гогу, его «Воспоминания» представляют собой сочетание сомнительных размышлений, откровенного вымысла и самолюбования, что делает их абсолютно ненадежными.

Поль Гоген также оставил записи о встречах с Винсентом, в том числе и о наиболее известном периоде совместного проживания в Желтом доме. В отличие от Бернара он никогда не собирал эти воспоминания в отдельную статью или книгу, посвященную Ван Гогу. Свидетельства разбросаны по всему его литературному наследию, особенно много их в «Прежде и потом» (Paul Gauguin. Avant et après, 1903. 1923). Впоследствии исследователи собрали письма Гогена Винсенту (и Тео) в отдельный корпус (см. ниже). Удивительная (и несвойственная Гогену) сдержанность в этом вопросе объясняется опасениями, что «самоубийство» Винсента (за которым вскоре последовала смерть Тео в лечебнице для душевнобольных) негативно скажется на перспективах продаж его собственных работ. Поэтому после смерти братьев Ван Гог Гоген не желал подчеркивать свою близость к ним. Когда же предсказания Гогена о посмертной судьбе Ван Гога не сбылись и звезда последнего засверкала ярче его собственной, он предпринимал многочисленные усилия выказать свое восхищение выдающимся художественным дарованием Ван Гога. К сожалению, его позднейшие биографические комментарии искажены вследствие этой запоздалой попытки погреться в лучах чужой славы.

Биографии Ван Гога

Ян Хюлскер и Марк Эдо Тральбо посвятили жизнь изучению биографии Ван Гога, и их труды оказали большое влияние на научную литературу своего времени. Это первые «современные» биографии художника, авторам которых удалось уйти от романтической восторженности и мифологизации, характерных для более ранних работ, таких как очерк Юлиуса Мейер-Грефе «Винсент Ван Гог» (Julius Meier-Gräfe. Vincent van Gogh: Biographical Study, 1936) или сильно беллетризованная «Жажда жизни» Ирвинга Стоуна (Irving Stone. Lust for Life, 1934).